СЧАСТЬЕВ МНОГО НЕ БЫВАЕТ))

Мама с папой давно обещали сыну собачку. Искали и нашли. Нашли маленькую, забавную таксу с щенятами. Таксы были весёлыми собачками, на маленьких лапках, с очень добрым характером, малюсеньким смешным хвостиком и длинными, почти до земли висящими ушами.

Они пришли по адресу. Собак разводили в большой, очень большой квартире, где собакам были отданы две смежные комнаты, которые совместили и сделали из них одну огромную, которая и была больше всей квартиры, в которой жила семья малыша восьми лет.

Мама с папой ходили по большому пентхаусу и восхищались. И хозяйка охотно им всё показывала. А мальчик бегал за щенятами, ловил их, прижимал к себе и его глаза светились счастьем.

Мама вздыхала. За таксу просили много и придётся отдать все деньги, которые они пару лет собирали ей на новую шубу. Но что значит шуба, по сравнению с глазами ребёнка, светившимися счастьем? Да ничего!

Поэтому мама улыбнулась и шепнула папе.

– Не расстраивайся. Бог с ней, с шубой, честное слово. Похожу ещё в старом пуховике. Он вполне себе ещё приличный.

Папа покраснел. Он чувствовал себя виноватым. Его зарплата. Да что там говорить? Говорить-то особенно не о чем. Так себе, зарплата.

Поэтому с трудом оторвав малыша от собачек, радостно прыгавших вокруг него, они шли домой и решали, где и как разместят щенка в их малюсенькой квартире, состоявшей из спальни, небольшой залы и прихожей, совмещённой с кухней.

Прийти надо было через несколько месяцев, когда щенки подрастут и смогут есть сами, не пользуясь своей мамой, по имени Бони.

Как раз наступила поздняя осень. Знаете. Такая осень, когда ночью идёт мерзкий, холодный дождь и замерзает на ветках деревьев и проводах ледяными сосульками. И когда идёшь на работу утром, то слышишь, как они скрипят. А под ноги надо смотреть, потому что запросто можно растянуться на замерзшем льду. Днём же, всё это таяло и превращалось в холодную, чавкающую под ногами кашу.

Ветер щипал за лицо и уши, завывая и грозя всеми несчастьями.

Поэтому они собрались заранее. Договорившись по телефону. Но пока добирались, стемнело. И зажегшиеся фонари высвечивали летящую смесь снега, дождя и кусочков льда. Подъезд дома светился, словно спасительное окно в тёплый, приятный мир.

Папа с мамой открыли дверь и уже проскользнули в эту тишину и теплоту. Мама потянула за руку сына, но.

Тот упрямо стоял на ветру, не желая входить в спасительный подъезд.

– Ну, что? Ну, что ещё? – Раздраженно спросила мама. – Что опять случилось? Пойдём быстрее. Ведь ты так ждал этого дня. Там тебя ждёт твой щенок!

Но мальчик упрямо тянул маму наружу и отказывался входить в тёплый подъезд. Она вздохнув, вышла и увидела. В самом уголочке. Между стеной и дверью подъезда, вжался в стену маленький черный котёнок с глазками-бусинкам оранжевого цвета.

– Мама. Мамочка, – сказал мальчик. – Мамочка! Мы не можем бросить его здесь. Он ведь замёрзнет.

– Нет, – сказал папа, уже тоже вышедший наружу. – Даже и не думай. Не будем мы брать котёнка. Мы ведь уже отдали задаток за щенка. А взять мы можем только одного, либо твоего щенка, либо кота.

Но малыш вырвал руку из маминой руки и, подбежав к дрожавшему котёнку, схватил того и прижал к себе.

– Ты, папа, договаривался, а не, я, – заметил он, вполне себе резонно. – Значит, тебе и извиняться. А я выбрал себе. Пусть будет он!

И малыш погладил котёнка, уже удобно устраивавшегося на его руках.

– Не надо мне никакой собаки, – и малыш тяжело вздохнул.

Папа хотел сказать ещё что-то весомое, обоснованное и правильное, но мама.

Мама. Она была правильная женщина. Она вдруг прижала к себе сына. Наклонилась и поцеловала.

– Бог с ней, с шубой и щенком, – сказала она папе. – Оставь им задаток. Пойди и извинись. Объясни всё. Объясни и скажи, что мы не можем бросить этого котёнка умирать прямо перед подъездом, и ещё скажи….

И мамин голос окреп.

– И ещё скажи им! Что я горжусь своим сыном!!

И она опять поцеловала малыша, а потом. Потом взяла из его рук черного котёнка и спрятала в своей старенькой курточке на рыбьем меху.

И папа поехал на лифте в богатый пентхаус извиняться и объяснять сложившиеся обстоятельства. Папы не было долго. И мама с сыном уже успели отогреть котёнка и гладили его пузико, а тот, устроившись на маминых руках, выворачивался лапками вверх и громко мурлыкал и глаза мальчика светились счастьем.

Потом лифт остановился, и из него вышел папа.

Его глаза тоже светились счастьем, и на его руках сидел маленький щенок таксы. Он заливисто гавкнул и вдруг лизнул в лицо сперва маму, потом папу, а после, дотянувшись, лизнул маленького черного котёнка.

– Папа! Папочка! – Закричал сын. – Папочка!!! Как же ты взял его? Мы ведь не можем двоих?

Но папа не ответил ему. Он вытащил из кармана пачку купюр, перетянутую резиночкой, и передал маме.

– Вот твоя шуба, – сказал он.

Мама растерянно держала в руках деньги.

– Почему они отдали тебе задаток? – Тревожно спросила она. – Ты что, ругался там?

Мама очень не любила, когда ругаются. Бывают, знаете ли, такие мамы.

– Нет, – ответил папа. – Я рассказал им о том, что сын взял прямо возле их подъезда маленького черного котёнка и что мы приносим свои извинения. И что сейчас ты с ним и пушистиком стоите в подъезде и греетесь. А ещё я сказал, что мы понимаем, как подвели их, и оставляем им задаток.

– И, вот…

И папа показал на щенка и пачку купюр.

– У меня теперь два счастьев, – заметил сын, и его глаза смеялись и светились счастьем.

– Целых два, – повторил он и погладил по очереди котёнка и щенка, которые очень даже помещались рядом на больших маминых руках.

И щенок всё норовил лизнуть черного пушистого малыша с глазами-бусинками оранжевого цвета. А тот громко мурлыкал.

– Естественно, – заметила мама папе,улыбаясь. – Два счастьев – это в целых два раза больше, чем одно.

– Где же мы их устроим в нашей квартирке, – растерянно спросил папа.

– А, ничего, – ответила мама и погладила сына по голове. – Найдём где.

И они вышли из тёплого, освещённого парадного на завывающий осенний, злой и холодный ветер. Но им, почему-то не было грустно. И ветер казалось, пел совсем другую песню. Он рычал и бросался дождём и снегом, но.

В нём, почему-то, слышалась надежда.

На то. Что счастьев, не бывает много. Они под вашими ногами. Просто надо. Надо наклониться и поднять их. И тогда.

Глаза их засветятся. И вы узнаете, что счастье – это то, что отдаёшь.

ОЛЕГ БОНДАРЕНКО