Обстоятельства непреодолимой силы.
– Охренеть! Блин, ну охренеть, да и только!!!
– Василич привет! Ты что это матюкаешься с утра пораньше на весь подъезд?!
Василич сидит на ступеньках лестничного пролёта в майке, тренировочных штанах и шлёпанцах. Какой-то злющий и растерянный. Нервно курит.
– Привет, Змей, прикинь, охренеть и только…
– Да что случилось-то?
– Обстоятельства непреодолимой силы, мать его…
– Чего?!! Как это?!
– Ну как-как… Представляешь, сплю на коврике в прихожей.
– С чего бы? Тебя что, Зинка дальше прихожки не пускает? – Спрашиваю так, по инерции, на всякий случай, хотя точно знаю, что Зинка, жена Василича, зашуганая им до полусмерти подруга, боящаяся не то что сказать лишний раз слово поперёк, а просто повысить голос.
– Да какая на хрен Зинка! Попробовала б только, сука, я б ей враз роговой отсек поправил.
– А кто тогда?
– Змей, не поверишь… Альма…
Альма – овчарка кавказкой породы. По признаниям самого Василича, единственное живое существо на всём белом свете, которое понимает его и любит по-настоящему. Год назад соседи с пятого этажа за бешеные бабки купили щенка кавказца со всеми там паспортами, грамотами и прочими положенными атрибутами, но так случилось, что не уследили, и Альму сбила проезжавшая мимо машина. Сбила сильно. Переломаны были обе задние лапы и что-то ещё с копчиком. Хозяева, погоревав немного, решили псину усыпить. Но Василич слёзно упросил их не делать этого, а отдать ему. Они были люди нежадные и незлые, как оказалось, уступили. И Василич выходил собаку! Причём самостоятельно. Сам кормил, поил, выносил на руках во двор погулять, сам убирал и подтирал за ней. И псина оклемалась. Сейчас, год спустя, глядя на весёлую и беззлобную собаку, носящуюся по двору, и не подумаешь, что совсем недавно жить ей оставалось совсем чуть-чуть.
И по этому утверждение Василича не то, чтобы просто поразило меня, а просто ввергло в полушоковое состояние.
– Альма?!!
– Аха… Ну ты ж знаешь, не первый год в одном подъезде живём, что я, когда поддам, люблю домой прийти и порядки наводить.
Об этом знал не только я, но и все жильцы, как нашего дома, так и всех соседних домов. Василич по пьяни, бывало, устраивал такой тарарам, что слышно было в другом квартале, а жена его, Зинка, частенько в таких случаях забирала детишек и убегала ночевать к соседям, если, конечно, самого Василича не успевал к этому времени увезти в обезьянник приехавший по вызову наряд милиции.
– Ну, знаю, конечно, и что?
– Так вот прикинь, Альма всегда встречает меня в прихожке, а тут повадилась: как видит, что я на рогах, встанет поперёк и не даёт пройти. Я уж и ругаю её, и ору, и даж пару раз пнул слегка. Стоит, сука, на смерть, не пускает. А как буром попру, она встаёт на задние лапы и бабах меня в грудь передними… Ну я и лечу к дверям, на коврик. Она ж корова-то здоровенная, как-никак за семьдесят кг. Вот и справляется… Ну я подёргаюсь-подёргаюсь, и усну прям на коврике в прихожке. Так эта зараза ложиться рядом со мной и никого ко мне не подпускает. Ни Зинку, ни ребятишек. Вот так и спим до утра или пока я не протрезвею… Не понимает, дура, своей башкой, что я ж так могу окуочуриться или какую нибудь хренотень типа простатита подхватить…
– Мда… Слушай, а бросить пить не пробовал?
– Ты чё охренел, Змей?!! С ума сошёл что ли? Да ни за что, ни за какие коврижки!!!
– А что тогда делать думаешь?
– А хрен его знает. Вот решил держать себя в руках… Ну, типа, как нажрусь, ни хрена не буянить, а по тихому брык и спать…
– Ну, так а в чём дело-то, вроде как нормальный выход.
– Да хрен там! Обстоятельства непреодолимой силы, блин…
– То есть?
– Ну, сам-то я решил, а вот как Альме объяснить, что я решил и что зуб даю, когда нажрусь, придти домой и спокойно, лечь спать?!!! Я уж ей это и по пьяни пытался объяснить и по трезвяне. И уговаривал. На коленях чуть не просил. Ни в какую не понимает. Говорю ж, обстоятельства непреодолимой силы, мать его…
Василич, горько вздыхает, достаёт из спортивок новую сигарету, затягивается и опять впадает в свою злую и угрюмую растерянность. «Блин, никогда не заведу себе собаку!» – решаю я и с приподнятым настроением продолжаю свой путь.