О русском мате…
| Для начала – анекдот: «Когда Далю были нужны новые слова для своего словаря, он приезжал в деревню, разбивал на глазах мужиков 2-3 бутылки водки, а потом стоял и записывал…» О чём анекдот? Правильно – о мате. В нашей удивительной стране с матом связано всё: рождение, свадьба, похороны, получение зарплаты, обнаружение вашей зарплаты женой и прочее-прочее-прочее. Меняя лишь интонацию, мы запросто можем выразить с помощью короткой, как выстрел, матерной реплики как высшее восхищение (на площадке Эйфелевой башни, глядя на крыши Парижа: «Ой, бля!..»), так и крайнее огорчение (утром после пьянки, глядя на то, с ЧЕМ случайно переспал: «Ой, бляяя!!..»). Архиправ был тот, кто сказал: «Мы матом не ругаемся, мы матом разговариваем», ибо так оно и есть. Матом мы не только разговариваем, мы ещё им и думаем. «Вот сука…», – роняет наш человек, имея в виду непонятно куда девшийся червонец и добавляет озабоченно: «Куда ж ты запиздюрился, а?..» И тут же тот червонец находит. Матом мы готовы делиться в любых количествах с кем угодно и когда угодно. Хоть с соотечественником, хоть с иностранцем. По первому требованию. Хорошо помню, как к нам в крымскую археологическую экспедицию привезли с дружеским визитом одного шведа. Швед, высокий импозантный блондин и доктор чего-то там, был близким другом тогда ещё живого Тура Хейердала, имел голубые глаза непорочного младенца, а из русского языка знал только слова «страфстфуите», «Горбачиоф» и «матриошка». К вечеру первого дня визита лингвистический прогресс был уже на лицо – швед выучил два новых словосочетания. Утвердительное «уодка – карашо!» и вопросительное «на хер?» А когда спустя две недели того шведа экспедиционный кунг увозил в Порт-Крым, швед свешивался из кабины и восторженно орал на прощание: «Тофариши, блиадски на хуи, иобаны ф рот!..» И все понимали, что у шведа душа горит от нежелания расставаться с нами – такими близкими и родными ему людьми. Так что интернационально-интеграционная мощь мата тоже на лицо. Мат всасывается с молоком матери и остаётся с нашим человеком навсегда. Даже когда мы по тем или иным причинам меняет ПМЖ на забугорье, мат не оставляет нас без своей поддержки и там. Давайте взглянем на уважаемого Михаила Исааковича Когана, бывшего хомо советикуса, который сейчас, пребывая на правах гражданина незалежного Израиля в окрестностях древнего Цфата, в пол-голоса костерит своего куда-то провалившегося маленького сына Лёву: «Нет, таки куда пропал этот сопливый поц?.. Этот опёздыш царя Соломона?!!» И все окружающие с готовностью разделяют негодование отца и сейчас же бросаются со всех ног искать Лёву. …А уж про поистине космическую всеохватность мата и говорить нечего. Такой силлогизм, как «эта херовина» может вместить в себя весь земной шар и большую часть Галактики в придачу. Главное при пользовании матом избежать перебора и хотя бы минимально следить за смыслом всего произносимого. А то может получиться как у того мужика, который с гордостью описывая пребывание своей семьи на турецком курорте, выдал следующее: «И вот стоим мы, значит, все на пляжУ: жена блядь, дочь блядь и я сам, ёбаный в рот!..» Мат для русского человека, это как кнедлики для чеха, питерские путаны для финна или виски для Шотландии. Т.е. – национальное достояние. Причём, нужно учесть самое главное качество этого «достояния республики», которое делает его особенно притягательным в глазах постоянных пользователей. Мат нельзя разбазарить!.. Т.е. мат – суть вещь бесконечная. Почти, как манна небесная. «Почти», потому как в рот мат взять можно, а вот насытиться им – нет. Русский может слушать мат часами и сколь угодно долго наслаждаться им, как ценитель – картинами фламандских мастеров. Наша тяга к прекрасному, как и революция, не имеет конца. «Ах, какой оборот!.. Ах, сколько здесь экспрессии!.. А ну, ещё наддай, ещё чего-нибудь вжарь от души в три загиба!..» На фоне наших прихотливых рулад куцые иностранные «фак», «кисс май асс», «мерде», «пся крев» и «шайсе» с филологической точки зрения теряются, как клопы на шкуре мамонта. Как случайная пылинка на лике Джоконды. Кстати, о мате и живописи… Да-да, пусть не воротят нос эстеты-искусствоведы. Мат и картины в нашей стране – тоже вещи неразделимые, как Маркс и Энгельс, Горбачёв и Перестройка, а также – Лужков и Кепка. Я сам, как-то, будучи в Третьяковке, наблюдал, как четверо местных служителей муз (все в наколках и с недельной щетиной) тщились водрузить на стену громадное полотно Иванова «Явление Христа народу». Они пыхтели, потели и висли на раме, как четвёрка карликовых атлантов. Чем дольше продолжался процесс, тем громче ругались «атланты» и тем печальнее становилось лицо у сына Божьего. Наконец, через десять минут сплошных «Заноси, заноси угол!», «Ууууу, тяжёлая, заррраза!..» и «Едрё-мть, Лёха! Ща уроню!..», бригадир музейных потаскунов сдался. Он подал знак прислонить так и не повешенный шедевр к стене, потом повернулся к смотрительнице зала – старушке божий одуванчик и с интонацией библейского злыдня Иуды выдал: «ПИСЕЦ, МАМАША. ХРИСТА СЕГОДНЯ НЕ БУДЕТ!!..» А вот ещё один случай. Уже исторический. В раннесталинской России был такой известный художник – Вэ Яковлев. Известен он был тем, что по заданию партии писал копии-фальшивки полотен мастеров Возрождения. Делалось это не просто так, а с хитрым прицелом, чтобы когда наше правительство решится таки негласно распродать часть экспонатов Эрмитажа, на Запад ушли бы подделки, а не подлинники. Так вот, правительство наше, как известно, решилось. Но и Вэ Яковлев со своей работой справился блестяще… Долго ещё потом в Париже, Лондоне и Нью-Йорке частные коллекционеры пили «Клико» за щедрую Совдепию и сально смотрели на новоприобретённых Да Винчи, Микеланджело и прочих Веласкесов. Прошли годы. Буржуи те давно поумирали и картины перешли к их наследникам. А наследники, явно с дуру, решили часть старых полотен распродать. И выставили их на аукцион. Понятно, что перед «Сотбисом» положено картину не только оценить, но и провести кучу исследований на предмет её подлинности. И вот как-то кладут одного Леонардо, якобы из бывшей коллекции Николая II (цена лота – ОГО-ГО!!!!!), под рентгеновские лучи… После чего с изумлением читают проступившие из-под слоя лака горячие русские строки: «НА ХУЙ КАПИТАЛИСТОВ ВСЕХ МАСТЕЙ, КРАСНАЯ АРМИЯ ВСЕХ СИЛЬНЕЙ!» И подпись – «Вэ Яковлев». С чем все и обсыпались. Но вернёмся к обыденному, так-зять, повседневному мату. Он, между прочим, не раз спасал людям жизнь – тут его заслуги совокупно больше, чем главы МЧС г-на Шойгу и вьетнамского бальзама «Звёздочка» вместе взятых. Сидите вы, допустим, на лавочке. И семечки медитативно лузгаете. А тут – ваш пятилетний бутус обнаруживает в сторонке два оголённых высоковольтника под напряжением, делает себе умное лицо самца гамадрила перед случкой и решает с теми проводами мануально поиграться. У вас два выхода. Вы можете спокойно, по-интеллигентски продекламировать что-нибудь, типа: «Александр, будьте любезны, быстренько отсуньтесь от провода, чтобы мне не пришлось позже веником сгребать детский пепел в урну и тратить свои деньги, рассылая приглашения на ваши похороны». Сами понимаете, что за время этой великосветской тирады, вашего спиногрыза успеет долбануть раз десять и похоронных приглашений избежать не удастся. Так что намного пользительней, да и вернее, будет прибегнуть к варианту два, могущему максимально кратко и чётко, а также в предельно сжатый срок, донести до отпрыска суть происходящего и ваши пожелания относительно такового. Итак, вариант два. Вы подхватываетесь, набираете воздух в лёгкие и энергично орёте: «Сашка, свали на хуй!.. А то – ёбнет!! » Всё. Ребёнок спасён. Памятник, памятник нужно русскому мату ставить. И заказать этот памятник нужно непременно Зурабу Церетели, ибо странная вещь, я как творение этого гениального гения вижу, так сразу про мат вспоминаю. Видимо, Церетели и мат у нас тоже неразделимы. |